Академия Кендзюцу и Айкидзюцу

Данный вопрос является очень сложным во всем востоковедении. Во время перехода от варварства к цивилизации Япония, как и любая другая страна, искала наставника, и таким наставником для нее стал Китай. Как сказал Г. П. Григорьевой “отнеслась к нему как любознательный юноша к мудрому старцу”. Сами японцы писали про Китай 623 г. “государство высокой нравственности”. Правда не стоит впадать в заблуждения по поводу того, что Япония взяла все хорошее у Китая – это не так. Японское общество становилось в большей степени за счет своих собственных потребностей, а Китай стал своего рода катализатором для культурных процессов, протекающих внутри страны. Как утверждают историки за период с VII по IX века в Китае побывало примерно 600-700 японце, конечно в саму страну перебирались поселенцы из Китая, но доля их к коренному населению была очень мала, но зато их вклад – огромен. М. В. Воробьев писал “на ранних стадиях существования человеческого общества неэкономические, необщественные факторы играли чрезвычайно важную роль”.

Китай не очень волновала Япония, как объект на который можно повлиять благодаря оттоку своих знаний, потому что процессы происходящие на территории изолированных морем островов никак не влияли на внутренние процессы Китая, а Япония, наоборот, использовала эту ситуацию. Именно поэтому контакты осуществлялись по желанию японцев, а не китайцев. Стоит так же отметить, что ввиду ряда причин степень «плотности» контактов между Японией и Китаем постепенно ослабевала. Япония хотела равных отношений со своим могущественным соседом. Подтверждение этому суждению можно найти в письмах датируемых 607 годом, в которых находятся такие строки “Сын Неба страны Восходящего Солнца” “к Сыну Неба страны Заходящего Солнца” Небесный Государь Востока”, “Небесному Государю Запада”. Естественно такого рода обращения не нравились Китайскому правительству. Как это, страна менее развитая равняет нас… Следствием этого стала появление грамоты суйского императора Ян-ди, приказавшего: “Если в грамотах южных и восточных варваров не будут соблюдаться нормы приличия, то впредь не следует доводить их до нашего сведения”.

Политика Китая того времени по отношению к Японии делилась на две ветви. В первой – Японию рассматривали, как небольшой оплот варварского мира, отношение к которому должно быть таким же как и ко всем варварам, а то что японцы постепенно переманивали обычаи Китая и японизировали их, в глазах китайцев было хорошим подтверждением их доводов. Это отношение также усугублялось пиратскими набегами японских кораблей. “Вы, тупые восточные варвары. Живя далеко за морем, вы надменны и вероломны… гнев Неба на ваши головы”, – писал обозленный японским пиратством Чжу Юань-чжан.

Другой подход китайцев говорил о том, что японцы ближе к ним, чем все другие варвары, поэтому их стоит обрабатывать постепенно «пропагандой». Японцы не были глупы, они понимали, что открытое столкновение с хорошо отлаженной военной машиной Китая не сулит им ничем хорошим, поэтому они решили для начала вытеснить всех китайцев с управленческих постов своей страны, а буддизм и конфуцианство переработать под свои нужды. Можно даже говорить о том, что открытые заимствования были запрещены, все что приходило из других стран тщательно перерабатывалось под нужды японской культуры.

Так как японцы не терпели к себе отношения «сверху вниз», а Китай не хотел разговаривать на равных, то решение было очевидным. Япония решила прекратить какие бы то ни было отношения с Китаем. Пик свертывания отношений пришелся на «смутное время» Китая. Вскоре Китай стал подвергаться набегам, а после монгольских завоеваний в самом Китае варварское влияние стало настолько сильным, что японцы уже стали уклоняться от общения с такой страной. В итоге Япония получила от Китая все самое хорошее в эпоху расцвета конфуцианства.

Постепенно такие идеи превратились в некий японский национализм, например Я. Накасонэ сформулировал эту мысль следующим образом: “Японское лучше выражает подлинную сущность китайского”.

Возможно именно такое положение подтолкнуло Японию в сторону Кореи. Давайте просто подведем итог двумя фразами “японское шире китайского, японское – часть китайскoго, но китайское глубже японского”. Уже к позднему средневековью японское общество сильно отличалось от китайского.

Продолжение следует.